nedosionist

Внешний враг помогает консолидировать нацию; и если его нет, зачастую удобно его придумать.

Так например, вторжение РФ в Крым имело очевидный предсказуемый эффект сплочения украинцев (rally around the flag, см. Мотыль о Крыме, diversionary FP), война в Донбассе имела такой же эффект и на украинцев, и на русских, а ранее свежевыбранный Путин воспользовался этим для консолидации поддержки со второй чеченской войной. А молодые нации вдобавок могут использовать этот эффект сплочающего врага не в политических, а в национальных целях. Бойню в Одессе Крылов издевательски-иронично назвал "днем рождения украинской нации", имея в виду этот же эффект. В соседнем конфликте этим пользуются и израильтяне (втч. отсюда это обсуждавшееся поправение) и тем более палестинцы, для кого это едва ли не определяющий фактор нацстроительства.

Риторика затяжного конфликта с внешним врагом (реальность этого зачастую преувеличена, да и второстепенна) нацелена против трех оппонентов, вообще говоря – разных: функционально, политически, и националистически. Во-первых, функционально, против собственно самого внешнего противника, и это употребление стимулирует мобилизацию. Во-вторых, политически, эта риторика против внешнего врага используется властью, националистами, и «партией войны» против внутренних оппонентов, и как правило, «партии мира». И в третьих, для молодых наций в процессе формирования, для дифференциации ее от большой или смежных в процессе выделения и консолидации. Там, где участие в экзистенциальном конфликте охватывает значительную и локализованную часть народа продолжительное время, эта часть может осознать себя новым народом. В этом нациообразующая роль такого конфликта с любимым заклятым врагом, и направлена она не против врага, а против того суперэтноса, из/от которого происходит дифференциация.
( Read more... )

Хамас выиграл палестинские выборы в 2006, и правит в Газе с 2007. За это время прошло три войны. Мандат, полученный ими на тех выборах, истек. Новые выборы в Газе, точнее выборы парламента Газы – в национальных интересах Израиля, поскольку это ускорит модерацию правительства Газы и достижение сдерживания.
( Read more... )
Требование выборов в парламент Газы должно быть фундаментальной планкой израильских условий для среднесрочного перемирия на переговорах в Каире, и пререквизитом для возможной либерализации блокады. И наоборот, вовлеченность Аббаса в переговоры и посредничество могут привести к вынужденному признанию Израилем его коалиционного правительства Фатх-Хамас, что будет существенной уступкой.

Пожалуй, можно переходить к обсуждению израильского конфликта как вступающего в фазу пост-Осло. Осло выполнило свою роль: Израиль получил мир, не возвращая территории, а палестинцы получили государство, не отказываясь от максималистских запросов. Палестина получила больше, но это так изначально и предполагалось. Статус-кво устраивает все стороны краткосрочно, и не устраивает долгосрочно.
( Read more... )
Географически, например, в качестве предполагаемо-стартовой лево-правой точки для обсуждения, можно взять карту Мофаза. Карта поселений от Бцелем.

Умер Kenneth Waltz, один из виднейших послевоенных теоретиков международных отношений. Его направление, структурный, или неореализм, рассматривает действия государств и их взаимодействие как следствие структуры глобальной, или же окружающей их региональной международной системы.

Некрологи (NYTimes, Walt @ FP, Art & Jervis @ FA, Joyner @ Atlantic C., TNI) подчеркивают как его влияние (ретроспективно многое сказанное им кажется очевидным, либо общепринятым), так и несколько внешне парадоксальных и контринтуитивных позиций.

( Read more... )

A day after American Jewish columnist Jeffrey Goldberg quoted President Barack Obama as saying that Prime Minister Binyamin Netanyahu does not understand what is in Israel’s best interest, Netanyahu visited the Gaza border on Wednesday and essentially shot back, “Yes I do.”

Well, - no, he does not. Давайте оглянемся на полгода.

( Read more... )

ООН признало Палестину государством-наблюдателем. Это, несомненно, крупное дипломатическое поражение Израиля. Что можно по этому поводу сделать? Наиболее уместным и своевременным ответом выглядит признание Хамастана – одностороннее признание независимости Хамастана-Газы от ПА, предложенное мной два года назад после Литого Свинца и Мармары.
( Read more... )

Признание независимости Хамастана является дипломатическим контрударом на дипломатический удар. Оно приближает формальности к реальности, и создает более прочную юридическую почву для военных операций, блокады и прочего дифференцирования действий. Это подчеркивает, что проблема с признанием Палестины не только в неурегулированном территориальном споре с Израилем, но элементарно в том, что ПА не контролирует территорию, на которую претендует. Фиксация разделенности Палестины затрудняет дальнейшее ее признание. Напротив, упорный отказ называть вещи своими именами , - что Хамас, а не ПА, контролирует Газу, - облегчает поддержание иллюзиии единого палестинского государства, и тем его дальнейшее признание.

Это признание разделения Газы и Фатхленда стратегически выгодно Израилю, и имеет смысл ловить момент, и его зафиксировать, пока те не воссоединились политически – что они имеют возможность сделать, когда им угодно, и на что Израиль имеет минимум влияния. Удачные моменты выдаются где-то раз в полгода-год, и это не может продолжаться вечно. Обпачный столп подчеркивает разницу в израильских подходах к Газе и ПА, признание ООН создает дипломатический предлог. Основной формальный барьер на пути признания независимости Газы – договоренности Осло-1, согласно которым Газа и Западнобережье должны рассматриваться как единое целое (О1-4, О2-31.8). Одностороннее признание Палестины ООН уже подрывает Ословские соглашения (О2-31.7, О2-9.5), и тем самым сейчас мы имеем очень короткий момент (window of opportunity), когда такая модификация дипломатически значительно облегчена.

Более того, можно заметить, что мы к тому движемся. В последние дни Нетаньяху признал двусторонние контакты с Хамасом, Либерман заговорил было о частичном выходе из Осло, а Лапид – о существовании двух палестинских государств. Чем раньше независимость Хамастана будет признана, тем меньше будет дальнейший дипломатический ущерб Израилю от контрпродуктивного поддержания фикции единой Палестины.

( Read more... )

Что же мы имеем, примеряя это к русим? Можно попробовать спорную идею о том, что массовые взгляды как-то опираются на советское наследие. Во внешней политике реализм, в отличие от либерализма, подпитывается не только израильской госкурсом последнего десятилетия, но и наследием советско-российской традиции. Советского наследия политики идентичности практически нет (антисемитская дискриминация была, но она не преодолевалась борьбой снизу за свои права) и она воспринимается отстраненно. ПИ если и может найти широкий отклик, то в примении к себе – или как признание равенства (браки, смешанные семьи итп.), или же как признание русим как нацменьшинства с особенностями и правами. Дискурс экономического равенства должен резонировать в соответствии с доходом, пока он не напоминает классовую борьбу. В отношений либерализма свобод должно бы воспроизводиться постсоветское деление между привычкой к авторитаризму и интеллигентско-диссидентской борьбой с ним. Это примерно описывает параметры возможного левоцентристского либерализма, среднесрочно приемлемого для русской улицы постсоветского поколения.

( Read more... )

Это стихотворение, насколько можно судить, не про израильтян, иранцев или палестинцев, и не для них; а о преодолении немцами вины за Холокост. Основной темой оказывается переступание немцем через чувство вины за Холокост ради детабуированного осуждения израильской военщины; или же, инвертируя, использования оного поверхностного осуждения израильского милитаризма для преодоления немецкой вины за Холокост.

А вот от этого уже несет вполне антисемитским душком. (Любопытно, однако, входило ли это в намерения автора!?)

Текст самого стиха (нем, рус, англ).

( Read more... )Изначально из этих соображений я склонялся к оппозиции сделке; но присмотревшись, я ее поддерживаю – потому что число опасных выпущенных отморозков окажется на порядок меньше, риски преувеличены, и это цена не только за самого Шалита, но и за шаг к политическому урегулированию.
( Read more... )Мы получаем оценку в ок. 60 боевиков, что близко к предыдущей.( Read more... )Многие комментаторы отмечают, что сделка играет на руку Хамасу политически, что может быть удачно, если соответствует моей концепции «Признать Хамастан».

Отчет комиссии Шамгара об ответе на похищения будет еще через две недели. Для возможного уменьшения центральной коллизии о статусе заключенных в будущем, можно бы признать Хамастан, и вторую интифаду рассматривать как войну с ПА и Хамасом. После чего повторно судить по обвинениям в военных преступлениях вместо прежних, или же просто реклассифицировать осужденных на военных преступников и военнопленных.

Допустим, сейчас 1969 год, и речь идет о пленных египтянах. Мы предполагаем, что где-то лет через десять будет подписан мир, а до этого, лет через пять, будет еще одна война. Что очень похоже на мою оценку ситуации с Хамастаном (от 1.2 до 2 войн за 15 лет). Было ли то время мирным? Можно ли выпускать террористов-военнопленных, имея в виду, что это шаг к тому миру, но что они еще могут вернуться на фронт в ту войну?

(начало обсуждения с vlad_cepesh и arusinov у leorer)