Антитраст и дерегулирование.
Jan. 25th, 2017 11:31 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nedosionistКапитализм, как либеральная рыночная экономика, нормативно и идеализированно можно рассматривать как экономическую систему, где много однотипных конкурирующих экономических агентов взаимодействуют свободно, т.е. с минимальным регулированием (втч. внерыночным вмешательством извне, хотя и при условно-прозрачной инстуциональной поддержке).
Оба эти параметра могут выродиться. Число фирм может снизиться до одной или нескольких, и вознимает монополия/олигополия; как правило, в силу характеристик индустрии и технологического цикла, экономии масштаба и рыночных неэффективностей; для коррекции этого используются антитрастовые меры. Конкуренция может перестать быть свободной и в силу госрегулирования; тут имеет смысл различать регулирование участия в рынке, зарактеристик самого продукта/услуг и поведения на рынке. Например, Glass-Steagall является антитрастовым и регулирует участие в рынке, а Dodd-Frank – регулирует поведение фирм.
При вырождении первого параметра (т.е. при консолидации в отсутствие антитраста), условно-свободный капитализм переходит в олигополию или монополию; а при вырождении второго (т.е. при очень детальном надзоре и регулировании) – в госкапитализм, или бюрократический капитализм, где фирмы функционируют как агенты государства. При вырождении обоих мы попадаем в условия экономического фашизма, где во многих основных индустриях доминируют одна или парочку крупных корпораций, опирающихся при этом на поддержку (backstopping) государства. Которое, в свою очередь, действует в интересах этих фирм. Это, в общем-то, тривиальная политэкономия столетней давности. Тут можно кстати вспомнить о ленинском империализме; при дальнейшем вырождении господдержка и госрегулирование уступают место национализации, и мы получаем одну или несколько фирм, принадлежащих государству, т.е. социалистическую экономику; но это пока неактуально.
Между тем в 21 веке американская экономика значительно продвинулась в эволюции от условно-либеральной к условно-фашистской. Консолидация с госрегулированием происходит в одной индустрии за другой, и это постепенно меняет характер экономической системы в целом.
Банки, авиалинии, телеком, софтвер, фарма, кино, бухуслуги, авиапром и авиалинии, и даже недвижимость – итд. При этом государство иногда стимулуирует этот процесс, жестче и дотошнее регулирует поведение оставшихся на рынке игроков, со значительно возрастаеющей ролью compliance, выполняет роль опоры индустрии и гаранта of last resort итд.
Обе главные партии вносят в этот, с позволения сказать, прогресс, свою лепту – но по-разному. Республиканцы не являются про-рыночной партией, но про-бизнес-ной; это проявляется втч в том, что при корпоративных слияниях республиканские администрации, очень сдержанно пользуются антитрастовыми мерами, но при как правило, менее склонны к регулированию. (Как очевидный пример, действия Паулсона и Ко по полунасильственной консолидации финансовой отрасли во время финансового кризиса 2008 года, были противоположностью антитрасту, а сам кризис был значительно усугублен как неудачным регулированием, так и де-регулированием.) Демократы же более жестко применяют антитраст, но больше напирают на регулирование.
Т.о. при республиканцах происходит медленный рост регулирования и быстрая консолидация (возможно впрочем, что бушевская администрация была аномально профашистская и в этом смысле), а при демократах – медленнее консолидация, но больше накапливается регулирование. Этот контраст еще нагляднее выражается даже не в реальных действиях партийных правительств во власти, а в риторике партийных радикалов в оппозиции. Но эффект получаетя примерно такой, как если лебедь тянет «на два часа», а рак «на десять» - воз в итоге медленно, но верно ползет к полуночи.
Так и совокупные действия республиканцев и демократов движут нас к искомому экономическому фашизму. Не очень понятно, насколько этот процесс далеко зашел и обратим ли он реалистично; но теоретически это вполне возможно: многие ключевые отрасли в Штатах уже проходили такие циклы дерегулирования и разукрупнения. Методы для либерализации все те же: антитраст и дерегулирование.
Очевидно, что это задает потенциальный экономический курс для третьей партии; подобные позиции сейчас обычно классифицируют как «либертарианские», либо «популистские». Во время кампании это звучало у Сандерса (антитраст) в противовес Клинтон (регулирование) при обсуждениях Wall street and Dodd-Frank. Трамп, надо отметить декларировал это еше четче, и с обещаниями заморозить и сократить административное регулирование, и с критикой слияний банков и ATT. Его готовность непосредственно лично вмешиваться в решения отдельных фирм (пока по поводу релокации за рубеж) тут можно рассматривать двояко: либо как непосредственнй дирижизм, либо как меньшее из зол, поскольку такие сделки влияют лишь точечно, а не структурно.
Оба эти параметра могут выродиться. Число фирм может снизиться до одной или нескольких, и вознимает монополия/олигополия; как правило, в силу характеристик индустрии и технологического цикла, экономии масштаба и рыночных неэффективностей; для коррекции этого используются антитрастовые меры. Конкуренция может перестать быть свободной и в силу госрегулирования; тут имеет смысл различать регулирование участия в рынке, зарактеристик самого продукта/услуг и поведения на рынке. Например, Glass-Steagall является антитрастовым и регулирует участие в рынке, а Dodd-Frank – регулирует поведение фирм.
При вырождении первого параметра (т.е. при консолидации в отсутствие антитраста), условно-свободный капитализм переходит в олигополию или монополию; а при вырождении второго (т.е. при очень детальном надзоре и регулировании) – в госкапитализм, или бюрократический капитализм, где фирмы функционируют как агенты государства. При вырождении обоих мы попадаем в условия экономического фашизма, где во многих основных индустриях доминируют одна или парочку крупных корпораций, опирающихся при этом на поддержку (backstopping) государства. Которое, в свою очередь, действует в интересах этих фирм. Это, в общем-то, тривиальная политэкономия столетней давности. Тут можно кстати вспомнить о ленинском империализме; при дальнейшем вырождении господдержка и госрегулирование уступают место национализации, и мы получаем одну или несколько фирм, принадлежащих государству, т.е. социалистическую экономику; но это пока неактуально.
Между тем в 21 веке американская экономика значительно продвинулась в эволюции от условно-либеральной к условно-фашистской. Консолидация с госрегулированием происходит в одной индустрии за другой, и это постепенно меняет характер экономической системы в целом.
Банки, авиалинии, телеком, софтвер, фарма, кино, бухуслуги, авиапром и авиалинии, и даже недвижимость – итд. При этом государство иногда стимулуирует этот процесс, жестче и дотошнее регулирует поведение оставшихся на рынке игроков, со значительно возрастаеющей ролью compliance, выполняет роль опоры индустрии и гаранта of last resort итд.
Обе главные партии вносят в этот, с позволения сказать, прогресс, свою лепту – но по-разному. Республиканцы не являются про-рыночной партией, но про-бизнес-ной; это проявляется втч в том, что при корпоративных слияниях республиканские администрации, очень сдержанно пользуются антитрастовыми мерами, но при как правило, менее склонны к регулированию. (Как очевидный пример, действия Паулсона и Ко по полунасильственной консолидации финансовой отрасли во время финансового кризиса 2008 года, были противоположностью антитрасту, а сам кризис был значительно усугублен как неудачным регулированием, так и де-регулированием.) Демократы же более жестко применяют антитраст, но больше напирают на регулирование.
Т.о. при республиканцах происходит медленный рост регулирования и быстрая консолидация (возможно впрочем, что бушевская администрация была аномально профашистская и в этом смысле), а при демократах – медленнее консолидация, но больше накапливается регулирование. Этот контраст еще нагляднее выражается даже не в реальных действиях партийных правительств во власти, а в риторике партийных радикалов в оппозиции. Но эффект получаетя примерно такой, как если лебедь тянет «на два часа», а рак «на десять» - воз в итоге медленно, но верно ползет к полуночи.
Так и совокупные действия республиканцев и демократов движут нас к искомому экономическому фашизму. Не очень понятно, насколько этот процесс далеко зашел и обратим ли он реалистично; но теоретически это вполне возможно: многие ключевые отрасли в Штатах уже проходили такие циклы дерегулирования и разукрупнения. Методы для либерализации все те же: антитраст и дерегулирование.
Очевидно, что это задает потенциальный экономический курс для третьей партии; подобные позиции сейчас обычно классифицируют как «либертарианские», либо «популистские». Во время кампании это звучало у Сандерса (антитраст) в противовес Клинтон (регулирование) при обсуждениях Wall street and Dodd-Frank. Трамп, надо отметить декларировал это еше четче, и с обещаниями заморозить и сократить административное регулирование, и с критикой слияний банков и ATT. Его готовность непосредственно лично вмешиваться в решения отдельных фирм (пока по поводу релокации за рубеж) тут можно рассматривать двояко: либо как непосредственнй дирижизм, либо как меньшее из зол, поскольку такие сделки влияют лишь точечно, а не структурно.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2017-01-26 10:14 am (UTC)no subject
Date: 2017-01-26 06:55 pm (UTC)С примером в посте, можно сравнить подходы Glass–Steagall и Dodd-Frank. Например, DF: "create uniform standards for the management of risks", "Adhere to rules established by the Commission", "processing of complaints regarding .. noncompliance", "limits the ability of these advisors to exclude information in reporting to the various federal government agencies." Итп.