nedosionist

Их истории странновато перекликаются. Случаи египетского корреспондента Lara Logan (нападение в Египте) и левацкого журналиста Nir Rosen переплетены его реакцией, и контрреакцией (увольнение). Julian Assange возникает в силу общей с Логан темы как-бы изнасилований.Параллель между делом Ассанжа и казусом Розена – в использований околосексуальной псевдофеминистской демагогии для административного затыкания рта журналисту. Похоже, среди них троих сам инцидент с Логан заслуживает наименьшего публичного обсуждения.

В начале своей твиттер-тирады Розен обрушился на Логан за ее роль в подпитывании американского милитаризма. Коллеги-женшины отстаивают ее право вести репортажи из зон конфликта. Но это не только вопрос ее пожеланий, но и структур корпоративной власти. Образ миленькой блондинки на экране на фоне разрушений и конфликтов завораживает зрителя своим контрастом. Как и всюду в рекламе, sex sells. На прошлой неделе мы получили наглядное напоминание того, что для военных журналисток секс в этой фразе может легко выйти за пределы метафоры. Зачем это CBS, понятно – ради прибыли и престижа; то, наскольно легко левые и феминистки отбросили критику использования женщин как sexual object оправдать сложнее.

Что именно произошло с Логан, лишь проясняется; подобные происшедствия не должны бы и вовсе выходить за рамки криминальной хроники. Как повелось, изначальная версия происшествия оказалась несколько преувеличена; именно из-за публичной нелепости обвинений Ассанжу, более неприменим совет не задавать жертве лишних вопросов; и в том глобальная проблема шведских обвинений. Если во главу угла ставить последствия реальные событий для реальных людей, то Логан на сегодняшний день заслуживает большего сочувствия, как человек пострадавший физически. Если же рассматривать медийное и социальное конструирование общества, как это часто делают феминистки, то наоборот. История с нападением на Логан – о Них, поведении далекой среднецивилизованной толпы; в то время как реакция на Розена – о Нас, реакции современного общества на непопулярную речь. (Дело Фелпса – об этом же.) То, что слова-действия Ассанжа шли в разрез с правительственными интересами, а слова Розена – с левомедийным консенсусом, мало что меняет. Стиль и технология обсуждения – тоже.Вместе эти случаи – удачный пример использования псевдофеминизма как инструмента власти против свободы слова.