nedosionist (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
nedosionist) wrote2012-08-09 08:57 pm
nedosionist) wrote2012-08-09 08:57 pm
Олимпиада на границе Греции и Рима.
От Греции и Рима современный мир унаследовал две концепции отношения к спорту. Греческий спортсмен-гражданин противостоит римскому спортсмену-рабу-гладиатору. Эту оппозицию мы узнаем в концепциях спорта любительского и профессионального, отчасти спорта-соревнования и спорта-представления. Что важнее, это же питает оппозицию отношений к спортсмену как к нормальному человеку, и как alien freak, чужому, прекрасному уроду.
Следя за новостями с нынешней Олимпиады, сложно отделаться от ощущения отказа от греческой модели в пользу римской, и утери олимпийского духа, да и просто человечности в процессе. Уже давно на Олимпиады допускают профессионалов, ввели издевательские нормы допинг-контроля, и это стало незаметно привычным. Оргкомитет отказался от минуты молчания в память мюнхенских израильтян. Участие в забегах Писториуса создает прецедент то ли использования техсредств, то ли симбиотического спортсмена-устройства. Олимпийская деревня стала для спортсменов тюрьмой, и наводнена полицией и камерами слежения. Спортсменов изгоняют за недостаточное рвение, и за связь с семьей. Зато им вдоволь предоставляют гетер-волонтерок. Зрителей арестовывают за недостаток энтузиазма.
Вся эта мерзкая изнанка Олимпиады вызывает, конечно, отторжение. Эти инциденты складываются в целостное впечатление глубоко порочного процесса. А отказ околоспортивной бюрократии признавать в спортсмене свободного нормального гражданина, а не раба, отражает и в то же время подпитывает из огороженной золоченой клетки динамику общества в целом, с аналогичным контролем уже за нормальными полусвободными гражданами.
Следя за новостями с нынешней Олимпиады, сложно отделаться от ощущения отказа от греческой модели в пользу римской, и утери олимпийского духа, да и просто человечности в процессе. Уже давно на Олимпиады допускают профессионалов, ввели издевательские нормы допинг-контроля, и это стало незаметно привычным. Оргкомитет отказался от минуты молчания в память мюнхенских израильтян. Участие в забегах Писториуса создает прецедент то ли использования техсредств, то ли симбиотического спортсмена-устройства. Олимпийская деревня стала для спортсменов тюрьмой, и наводнена полицией и камерами слежения. Спортсменов изгоняют за недостаточное рвение, и за связь с семьей. Зато им вдоволь предоставляют гетер-волонтерок. Зрителей арестовывают за недостаток энтузиазма.
Вся эта мерзкая изнанка Олимпиады вызывает, конечно, отторжение. Эти инциденты складываются в целостное впечатление глубоко порочного процесса. А отказ околоспортивной бюрократии признавать в спортсмене свободного нормального гражданина, а не раба, отражает и в то же время подпитывает из огороженной золоченой клетки динамику общества в целом, с аналогичным контролем уже за нормальными полусвободными гражданами.